Зуев — самородок. Только не следует понимать замечательное это русское слово поверхностно, формально, т. е. что он, Зуев, «возник» сам по себе, безо всякой связи с богатым наследием прошлого нашего народа, вне традиций. Без корней ни одно дерево не растет, а рабочий человек без преемственности не становится подлинным мастером. Григорий в кузнечном деле человек не случайный. Ему посчастливилось видеть еще в детстве вокруг себя, в семейному быту радующие взор кованые изделия, сделанные руками народных умельцев, среди которых, он этим гордится, были и его предки. Отец его, тоже Григорий,— простой деревенский кузнец и по совместительству плотник, «художествами» не занимался; в империалистическую войну 1814 года «навоевал» чуть не полный комплект георгиевских крестов, а в гражданскую ковал коней в отряде самого Буденного. Кузнецом трудовую свою жизнь начинал и дед Сидор, однако в семье помнили только о его 25-летней службе, которая командирами «беспорочной» не была признана, и сверх этого отбывал он еще шесть «штрафных» лет; домой вернулся совсем дряхлым стариком. Зато прадед Никита, судя по рассказам отца Григория, мастером был отменным, на всю волость первым, заказчики к нему за сто верст приезжали; он же, наряду с изготовлением расхожих ухватов и сковородников, а также обтяжкой колес для всевозможных экипажей (а это, по свидетельству правнука, требует мастерства самого, что ни на есть высшего класса, особенно когда это задние колеса тарантаса — и диаметр у них велик, и спицы тонкие), прославился поделками художественного плана, такими, как петли дверные, дверные кольца, светцы для лучины; широко и артистически пользовался он самыми разными в кузнечно-декоративном деле приемами — скручиванием винтом железного стержня, нанесением на плоскость насечкой узора «в елочку» и т. п. Придет время, и правнук возьмет все это на вооружение и будет иметь успех, уже у своего поколения ценителей красивого. Некоторые изделия рук Никиты сохранились до наших дней.